Блoкчeйн или тexнoлoгия рaспрeдeлeнныx рeeстрoв — иннoвaция, измeнившaя мир инфoрмaциoнныx тexнoлoгий. С кaждым гoдoм ee примeнeниe стaнoвится ширe, oднaкo пoнимaют принцип рaбoты блoкчeйнa дaлeкo нe всe. В виду свoeй дeцeнтрaлизoвaннoсти и криптoгрaфичнoсти, этa тexнoлoгия стaлa oбъeктoм мнoжeствa мифoв и дaжe интeрнeт-мeмoв. Блoкчeйн мoжeт гaрaнтирoвaть прoзрaчнoсть мнoгиx прoцeссoв — oт прoтивoдeйствия кoррупции дo рeзультaтoв выбoрoв. Кaк мoжнo aдaптирoвaть прaвoвую систeму для блoкчeйнa, oбсудили нa сeссии «Трaдициoннaя систeмa прaвa в эпоху технологии распределенных реестров: катализатор прогресса или транзакционных издержек?» в рамках Петербургского Международного Юридического Форума.
По сообщению пресс-службы Форума, в дискуссии приняли участие исполнительный директор Института технологий блокчейна Университетского колледжа Лондона Паоло Таска, ведущий научный сотрудник Института права и развития ВШЭ — «Сколково» Максим Башкатов, директор по инновациям банка «Открытие» Алексей Благирев, заместитель руководителя Департамента информационных технологий города Москвы в правительстве Москвы Ирина Сиренко. Модераторами сессии выступили советник по информационным технологиям и телекоммуникациям Baker McKenzie СНГ Алевтина Камелькова и статс-секретарь, заместитель Министра юстиции Российской Федерации Юрий Любимов.
Блокчейн (в переводе с английского blockchain – «цепочка блоков») — представляет собой распределенный реестр, то есть базу данных о событиях в цифровом мире, составные части которой размещаются в различных узлах компьютерной сети в соответствии с каким-либо критерием. Главные свойства блокчейна — анонимность участников (узлов) сети, по умолчанию не доверяющих друг другу, стабильность работы, отсутствие центрального узла. Формализовать взаимоотношения между юзерами блокчейна можно в рамках цифровых контрактов (smart-контрактов). Важно отметить, что их исполнение автоматизировано. Именно технология блокчейна лежит в основе криптовалют, например, биткоин. Благодаря блокчейну криптовалюты не нуждаются в банковском посредничестве, и по той же логике многие отрасли могут избавиться от посредников.
Рассказывая о блокчейне, советник по информационным технологиям и телекоммуникациям Бейкер Маккензи СНГ Алевтина Камелькова отметила, в контексте правоприменения для этой технологии интересен опыт американского штата Аризона. В марте 2017 года там приняли закон, в котором, в том числе, указывалось определение блокчейна. Кроме того, в документе говорится о приравнивании технологии к электронной подписи, а также о законодательном определении блокчейна как «неизменяемой и неаудированной правды» — uncensored truth, добавила участник дискуссии. «Если вы послушаете мнения за последний год, блокчейну приписывают практически религиозные свойства, он превратился в какую-то манну небесную. Наверное, будут скоро прикладывать его к разным местам, чтобы выздороветь», — пошутила спикер.
В свою очередь, исполнительный директор Института технологий блокчейна Университетского колледжа Лондона Паоло Таска подчеркнул, что юристы должны думать о блокчейне не только как о технологии, но и как об институте. По его словам, двойственность этой технологии заключается в том, что она может использоваться без цензуры властей, при этом обеспечивает прозрачность и автоматизацию ряда процессов. По мнению эксперта, это новый инструмент, позволяющий по-другому сконструировать структуру общества, корпораций, экономических сделок.
«С точки зрения институционального подхода, если мы посмотрим на наше общество, его организацию или корпорацию, мы организованы иерархически. Иерархия до сих пор необходима нам, чтобы координировать процессы. Блокчейн децентрализует процесс принятия решений. Все участники сети, члены сообществ, все граждане могут взаимодействовать и участвовать в этом обмене информацией. В этом смысле блокчейн является противодействием иерархической структуре, существовавшей в течение веков, знаменует переход к трансграничному сообществу. Мы видим это уже сейчас в бизнес-сфере, говоря об области программного обеспечения», — рассказывает Паоло Таска. Эксперт также отметил, что самоорганизованные сообщества в контексте блокчейна не имеют иерархической структуры, и каждый участник — майнер, разработчик, валидатор — может изменить систему. Решения в этом случае принимаются не одним человеком, и не одной группой.
«Данный способ хорошо работает в добрые времена. В условиях какой-либо нестабильности децентрализованные сообщества будут очень плохо справляться с кризисом. Ведь в тревожной ситуации необходимо принимать быстрые и, что важно, непопулярные решения, чтобы система продолжала работать. Мы видели это в 2008 году, когда правительства и банки нескольких стран не обратились к населению, вели себя не демократично и очень быстро изменили правила игры. Опыт открытых сообществ говорит, что в их случае это невозможно. Это большая юридическая проблема», — поясняет Паоло Таска.
Специалист также рассказал о типах организации блокчейн-сообществ , например, о частных закрытых системах, доступных лишь по приглашению, и открытых публичных системах, доступных для всех. Есть и промежуточный вид — частный блокчейн, доступный для аудита и участия в нем без приглашения. Если говорить о размещении прав собственности в системе блокчейн, то нужно понимать, какой вид права собственности имеется в виду. На финансовых рынках будет актуально использование частных блокчейнов, чтобы иметь некоторый контроль над происходящим с транзакциями. Если говорить о недвижимости и других видах имущества, то они уже включены в публичные реестры, и здесь стоит использовать открытые системы блокчейна. В этом случае законодательно отсутствует конфиденциальность информации, и такое решение может быть хорошим, заключил спикер.
Прагматичный подход к блокчейну продемонстрировал Максим Башкатов из Института права и развития ВШЭ-Сколково. Он отметил, что в обществе идет процесс сакрализации этой технологии. «В ходе исследования этой темы мы с коллегами нашли забавную закономерность — отношения правопорядка и блокчейна напоминают отношения мужчины и женщины при первом знакомстве. Сначала страсть, первые релизы, реакция контролирующих органов, все как в жизни. Если «не срослось» — то отношение резко негативное, как, например, в Индии и Таиланде, что удивительно, ведь в обеих странах прогрессивное отношение к artifical intelligence. Есть и другая крайность — безмерная любовь и желание встроить его чуть ли не во все процессы. Такое происходит на постсоветском пространстве — разговоры о разработке специальной регуляторики, смены законодательства и так далее, а этим очень легко напугать блокчейн-сообщества. А, например, в Европе все пускают на самотек, к блокчейну относятся лишь как к технологии, некоему транспорту, регулировать который особо не нужно, кроме разве что экономических последствий», — пояснил Максим Башкатов.
Ведущий научный сотрудник Института права и развития ВШЭ добавил, что основным опасением, касающимся встраивания блокчейна в правопорядок, является невозможность обратить smart-контракт. Это, с одной стороны, делает его недоступным для арбитража. Однако, если посмотреть на опыт гражданского права, то в нем есть немало ситуаций с необратимыми сделками — например, истечение срока давности. Вместе с тем, на подобные беспокойства есть ответ — не разворачивать сделку, а поместить «умный» контракт в некий правовой кокон, снабдив его требованием об убытках. Таким образом, потерпевшей стороне будет выплачена стоимость актива, привязанная к контракту обратным денежным требованием. Вместе с тем, в классическом блокчейне невозможна оперативная настройка и коррекция процесса исполнения smart-контракта. Это порождает дискуссии о том, что техническая возможность корректировки некоторых блокчейн-систем лишает их ключевых особенностей и превращает в нечто другое.
Александр Савельев, юрисконсульт ООО «ИБМ Восточная Европа/Азия», отметил, что блокчейн идеально вписывается в контекст защиты интеллектуальной собственности. Во-первых, фиксируется факт принадлежности права с конкретной датой, что создает реестр прав. Во-вторых, фиксируется факт времени предоставления права использования конкретного объекта, например, песни, экземпляра программного обеспечения и так далее.
«Если «навесить» на блокчейн «умный» контракт, мы получаем фантастические возможности — автоматизацию процесса заключения договора и процесса его исполнения. Фактически можно получить свободную лицензию, которая, как и Creative Commons, легко будет использоваться в интернете. Только тут еще и деньги можно получать — в форме криптовалюты, например», — заключил спикер.
